Если бы Европа была полностью мусульманской…
(Первая часть)
Альтернативная история
В истории все происходит закономерно. Хотя некоторые и считают часть этой истории случайностью, но в мире нет случайностей.
Согласно религиозным взглядам, все происходящее регулируется Аллахом. Человек понимает пользу и причины части из них, а часть так и остается тайной. А история продолжает свое течение по воле Аллаха.
Но каждого из нас волнуют вопросы: что бы произошло, если бы какое-то определенное событие не произошло, или же все произошло по-другому? Каким был бы результат? Фантазия людей безгранична, поэтому возможны любые сценарии.
В истории же существует специальное направление, называемой альтернативной историей. Именно там изучаются возможные альтернативные сценарии развития истории. Ниже приводится статья именно из области альтернативной истории. Она написана профессором истории и классической филологии Корнуоллского Университета (Великобритания) Барри Штраусом. Автор делится альтернативными сценариями исхода битвы при Пуатье (732 год), который пресек распространение исламских завоеваний за пределы Испании. Действительно: что произошло бы, если бы в VIII веке мусульмане Как мусульмане вошли в Европу?
Раннее средневековье в Европе отмечено двумя событиями, которые существенно изменили бы мир, обернись каждое из них по-иному.
Речь идет о падении Западной Римской Империи и волне мусульманских завоеваний. Если бы Рим сохранил господство над Европой или же эта власть перешла бы к победоносной мусульманской империи, Европа не оказалась бы ввергнутой в хаос Темных веков (500—1000 гг. н. э.)
…При Пуатье франки разбили мусульманское войско. Сама битва уступала по размаху Адрианопольскому сражению, но ее психологические и политические последствия оказались не менее весомыми. Во-первых, был положен конец доселе беспрепятственному расширению исламских владений. Во-вторых, победа Карла Мартелла стала оправданием для смены династии и перехода верховной власти в руки его потомков. Внук Мартелла, вошедший в историю как Карл Великий (758—814 гг.), управлял огромным государством. В рамках этого государства определились основные черты будущей Европы в широчайшем диапазоне.
Были очерчены границы будущих Франции и Германии, возникла система вассалитета, появились епархиальные школы, ставшие предтечами университетов. Однако, если бы арабский военачальник не сложил голову при Пуатье, франки, возможно, потерпели бы поражение. В этом случае новая династия, создавшая великую франкскую державу, не пришла бы к власти, а место империи Карла Великого заняла бы мусульманская Франция, или даже мусульманская Европа…
В военной истории не так уж много примеров столь стремительной и успешной экспансии, как расширение исламских владений.
После смерти Мухаммеда (632 г.) армии ислама в течение жизни одного поколения выбили византийцев с Ближнего Востока и угрожали самому Константинополю. В 711 г., после завоевания Египта и Северной Африки, мусульмане переправились через Гибралтарский пролив в Испанию. Там они обрушились на христианское королевство, основанное потомками тех самых вестготов, которые разгромили римлян при Адрианополе. Вестготы были разбиты, их король Родерих погиб. Менее чем за десятилетие под власть завоевателей попала большая часть Иберийского полуострова, получившего арабское имя Аль-Андалус. В 720 г. арабы перевалили через Пиренеи и вторглись в так называемую Септиманию, которая находилась на территории нынешнего Лангедока и являлась частью еще существовавшего в Галлии вестготского государства…
В руках мусульман оказался важный в стратегическом отношении, основанный римлянами, город Нарбонн. Но в 721 г. под Тулузой арабы потерпели поражение. Они лишились своего вождя, правителя Аль-Андалус, Ас-Шаха-ибн-Малика, и не обратились в беспорядочное бегство лишь благодаря полководцу Абд-ар-Рахману. Он сумел прекратить панику, восстановить дисциплину и отвел остатки разбитой армии в Нарбонн. Вскоре арабы возобновили военные действия, постепенно прибирая к рукам земли к востоку от Роны и нападая на города от Бордо до Лиона. К началу 30-х гг. во всех важнейших городах Французского Средиземноморского побережья между Пиренеями и Роной стояли мусульманские гарнизоны. А около 730 г. к власти пришел Абд-ар-Рахман, спасший положение при Тулузе.
Щедрость, самообладание и воинская отвага снискали ему популярность, но и враги у него нашлись по обе стороны Пиренеев.
В 732 г. берберский вождь Мунуза сумел выкроить для себя крошечное, но занимавшее стратегически важное положение на границе с Галлией, государство. Согласно одному источнику, Мунуза вступил в союз со своим соседом, герцогом Одо Аквитанским. Герцог, хоть и числился христианином, но был как заноза для своего номинального государя, короля франков. Как и Мунуза, Одо добивался полной независимости своих владений. Осуществлению честолюбивых планов того и другого помешал Абд-ар-Рахман. Возглавив поход против Мунузы, закончившийся пленением и казнью последнего, полководец не остановился на достигнутом, а перевалил через горы и вторгся через Гасконь в Аквитанию.
Развивая успех, мусульмане двинулись от Пуатье на север. Видимо, их привлекли находившиеся неподалеку храм и усыпальница Св. Мартина Турского, национальное святилище франков. Там хранилось немалое богатство, скопившееся из щедрых подношений благочестивых верующих. Тур находился на расстоянии чуть больше двухсот миль от Парижа.
Но дальше мусульмане не прошли. Где-то между Туром и Пуатье, возможно на старой римской дороге близ Муссе, их путь преградило франкское войско под командованием Карла Пипина. Формально этот государственный и военный деятель назывался лишь майордомом, что примерно соответствовало первому министру… Когда Карл привел свое войско к Пуатье, он уже был популярным и опытным полководцем, одержавшим немало побед. А поскольку Абд-ар-Рахман имел такую же репутацию, встреча двух вождей обещала обернуться нешуточным столкновением. Позднее, одержавший победу Карл получил прозвание «Мартелл», что значит «Молот». Что касается мусульман, их рати в будущем уже не заходили так далеко на север.
(Вторая часть)
Альтернативная история
Как развивался бы мир, если бы мусульмане не были остановлены? Великий историк Эдуард Гиббон видел в битве при Пуатье «событие, изменившее историю всего мира». В своей магистерской диссертации «Упадок и крушение Римской империи» он описывает возможные последствия победы арабов в следующих словах:
…Чтобы пройти победным маршем от Гибралтарской скалы до долины Луары, потребовалось преодолеть немногим более тысячи миль.
Еще один бросок на такое же расстояние вывел бы сарацин к границам Польши и горной Шотландии. Рейн так же судоходен, как Нил или Евфрат, и арабский флот мог бы, даже не вступив в морской бой, войти в устье Темзы. Возможно, теперь в Оксфорде штудировали бы Коран, и его знатоки вещали бы обрезанным англичанам об истинности и святости откровений Магомета…
Но что, если бы мусульмане переиграли бы франков и одержали при Пуатье победу? Что если бы в этой схватке вместе со многими своими бойцами пал и сам Карл? Победа вполне могла позволить мусульманам почувствовать себя браконьерами, сунувшимися в заповедник и вдруг выяснившими, что улов там хорош, а охрана пустяшная.
Даже если в начале похода 732 г. мусульмане не замышляли масштабных завоеваний, они едва ли повернули бы домой после разгрома крупного христианского отряда и гибели его предводителя. В конце концов, вторжение в Испанию 711 г. тоже начиналось как набег, но, оказавшись успешным, переросло в завоевательный поход. Нет, став победителями, воины ар-Рахмана наверняка разграбили бы Тур, как они уже это сделали с Пуатье, а быть может, у них возникло бы искушение пойти и дальше, на Орлеан и Париж.
Между тем гибель Карла, так и не удостоившегося прозвания «Мартелл», заставила бы его сыновей вступить в борьбу за право унаследовать власть.
Победителю, окажись им хоть Карломан, хоть Пипин Короткий, неизбежно пришлось бы заняться тем же, чем занялся после Пуатье Карл Мартелл, — повести войну с фризами, бургундами, провансальцами и мусульманами. Но решить эту задачу, не будучи осененным славой победителя и не имея в своем распоряжении армии, окрыленной победой, было бы куда труднее. А коли так, то в отличие от Карла его гипотетическому преемнику скорее всего не удалось бы ни отбить у мусульман Авиньон (737 г.), ни нанести им еще одно поражение в болотистой пойме реки Берр (738 г.). Не одержав этих побед, новый правитель едва ли сумел бы вытеснить мусульман из Септимании за Пиренеи, что сделал Пипин в период между 752 и 759 г. Наличие в тылу, в южной Галлии, мусульманских владений не позволило бы наследнику Пипина Карлу Великому совершить походы в Германию и Италию, собственно и сделавшие его великим.
Что касается мусульман, то, сохранив владения за Пиренеями, они рано или поздно поддались бы искушению их расширить…
Не испытывая страха перед ослабленным королевством франков, захватывая твердыню за твердыней, завоеватели вполне возможно переправились бы через Ла-Манш и, как представлял это Гиббон, водрузили бы знак полумесяца над Оксфордом. В таком случае в IX и X вв. с угрозой вторжений викингов столкнулись бы не герцоги и епископы, а эмиры и имамы, которым, в случае успеха, удалось бы создать на месте Римской империи что-то вроде Европейского халифата.
Какой же могла бы стать мусульманская Западная Европа — Аль-Андалус, государство, простершееся от Гибралтара до Скандинавии и от Ирландии до Вислы, если не дальше? Потеряв статус господствующей религии, христианство сохранилось бы лишь как вера угнетенного меньшинства, с неуклонно уменьшающимся числом приверженцев. Да и те, как это имело место в мусульманской Испании, усвоили бы арабский язык и обычаи. В той же мусульманской Испании лишь успех реконкисты предотвратил массовое обращение населения в ислам. Поэтому нет сомнений, что в условиях политического господства последователей Мухаммеда их религия скоро была бы принята большинством европейцев, как это случилось в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
Более того, христианство не распространилось бы за океаном. Если бы в 1492 г. европейские корабли отплыли за Атлантику, то их осенял бы не крест, а полумесяц.
Мусульмане в правление Омейядов (632 —750 гг.) держали в руках средиземноморскую морскую торговлю и контролировали Индийский океан до прихода португальцев. В описанных нами условиях они наверняка с энтузиазмом принялись бы осваивать Новый Свет. Коренные жители обеих Америк превратились бы в настоящих европейцев — то есть мусульман! — и ислам сегодня являлся бы единственной мировой религией.
Нельзя забывать и о том, что мусульманская Испания явилась едва ли не самым развитым в культурном отношении государством, возникшим в Европе со времен расцвета Римской империи. X век в Аль-Андалус вошел в историю как период мира и изобилия, роста городов, создания шедевров зодчества, высочайшего взлета искусства, науки и просвещения. В сравнении с испанскими, города северной Европы казались убогими деревеньками, испанские торговцы проникали повсюду, а испанские мусульманские философы знали о наследии классической Греции несравненно больше книжников запада.
Расширение Аль-Андалус на север от Пиренеев могло бы сделать средневековую Европу совсем иной. Ведь куда бы ни ступали мусульманские правители — будь то Северная Африка, Испания или Ближний Восток, — они, подобно Мидасу, обращали в золото все, к чему прикасались.
Под их покровительством ширилась торговля, возделывались поля, велись масштабные ирригационные и строительные работы.
…Исламская Европа отнюдь не была бы отсталой.
Едва столкнувшись с утонченной культурой Византии и Ирана, первые арабские завоеватели почувствовали любовь с первого взгляда, и в дальнейшем, куда бы ни ступали победоносные мусульманские войска, они приносили с собой высшие достижения тогдашней цивилизации. Исламская Англия, Франция и Германия покрылись бы не только мечетями и крепостями, но также дворцами, банями, фонтанами и садами. Париж X века, возможно, стал бы второй Кордовой с ремесленными и торговыми кварталами, где звучали бы все языки Старого Света.
Его украшали бы великолепные, крытые золотом, дворцы с мраморными колоннами и яркими орнаментальными росписями, выполненными индийскими красками.
Будь Аахен столицей не Карла Великого, а резиденцией халифа, в нем появились бы не тяжеловесные толстостенные протороманские церкви, а мечети с воздушными минаретами. Соответствующие изменения коснулись бы и духовной сферы, ибо арабы прославились как покровители просвещения, особенно философии и поэзии. Ученые северной Европы познакомились бы с трудами Платона и Аристотеля еще в десятом веке, а не в двенадцатом, как случилось в действительности.
Вместо грубых варварских саг поэты слагали бы изысканные стихи, достойные звучать при Багдадском дворе.
Неудивительно, что такой эстет, как Анатоль Франс, оплакивал результат битвы при Пуатье, повлекший за собой упадок культуры и торжество варварства…
